Прогноз Центра BESA No. 1 400, 12 января 2020 года.

Автор: Джеймс М. Дорси - Dr. James M. Dorsey – старший научный сотрудник Бегин-Садат Центра стратегических исследований (Begin-Sadat Center for Strategic Studies,) и Школы международных исследований им. Раджаратнама Наньянгского технологического университета при Сингапурском технологическом университете, содиректор Института фан-культуры Вюрцбургского университета (University of Wurzburg’s Institute for Fan Culture). Специализируется на проблемах мусульманского мира, а также стратегии Китая в регионе с акцентом на геополитику, общественные движения, политический и воинственный ислам.

Перевод: С.П. Духанов.

***

В соответствии с иранским планом, реализацию которого на прошлогодней Генеральной Ассамблее ООН начал президент Хасан Рухани. В этом плане содержится призыв к такой архитектуре безопасности, которая исключала бы внешние силы (https://news.un.org/en/story/2019/09/1047472). Тегеран утверждает, что изгнание всех американских войск с Ближнего Востока станет местью за убийство США генерал Касема Солеймани, командующего иранскими силами Кудс.

Хотя этот процесс, вероятно, и будет затяжным, иракский парламент - в отсутствие депутатов-курдов и мусульман-суннитов, - сделал первый шаг в этом направлении, единодушно попросив правительство изгнать американские войска из страны.

В конце концов, Иран в лучшем случае может получить только часть того, что он хочет.

Премьер-министр Ирака Адель Абдул Махди отозвал свою первоначальную поддержку требований парламента (https://www.theguardian.com/world/2020/jan/06/iraq-scales-down-threats-to-expel-us-forces-after-trump-retaliation), заявив, что любой вывод будет включать только боевыми подразделения вооруженных сил США, а не тех, которые занимаются обучением и материально-технической поддержкой иракских вооруженных сил.

Аналогичным образом, страны Персидского залива – такие, как Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт и Катар, вряд ли изгонят американские войска и закроют базы США.

Это не означает, что не изменяется базис архитектуры безопасности в Персидском заливе, который существует под оборонным зонтиком США, главным образом, для защиты богатых энергоносителями монархий региона от агрессии Ирана.

Фактически, он начал изменяться уже до убийства Солеймани.

Саудовская Аравия и ОАЭ уже давно поддерживают кампанию президента Дональда Трампа по оказанию максимального давления на Иран, которая до сих пор подразумевала выход США из международного соглашения 2015 года, которое ограничивало ядерную программу Ирана и введение жестких экономических санкций. Но обе страны начали страховать свои ставки во второй половине прошлого года.

В то время как страны Персидского залива в частном порядке, возможно,  и праздновали смерть Сулеймани, архитектора разрушительного и самоусиливающегося использования прокси-сил на Ближнем Востоке, они могут опасаться, что его убийство может открыть ящик Пандоры, который может привести регион к полномасштабной войне.

После этого убийства Саудовская Аравия и ОАЭ призвали к деэскалации. Халид бин Салман, заместитель министра обороны королевства и брат кронпринца Мухаммеда бин Салмана, отправился в Вашингтон и Лондон с призывом к сдержанности (http://saudigazette.com.sa/article/586298/SAUDI-ARABIA/Deputy-Defense-Minister-to-visit-Washington-London-Report).

По иронии судьбы, убийство Сулеймани вместо того, чтобы «стратегически усладить» лидеров стран Персидского залива, могло лишь усилить их опасения в том, что они больше не смогут полностью полагаться на США в качестве единственного гаранта их безопасности.

Если прошлогодний отказ США насильственно отреагировать на череду иранских провокаций вызвал сомнения в Персидском заливе, то убийство Сулеймани поднимает призрак чрезмерной поддержки США, когда происходит такое.

Несмотря на враждебность Персидского залива по отношению к Ирану и на антишиитские настроения в некоторых уголках Персидского залива, угроза Трампа атаковать иранские культурные объекты, вероятно, усилила их озабоченность.

Хеджирование ставок государствами Персидского залива не означает, что предложение Рухани для них более привлекательно. Но это привело к прямой и «косвенной дипломатии» со стороны ОАЭ и Саудовской Аравии по снижению напряженности в отношениях с Ираном.

Солеймани был убит утром того дня, когда, по сообщениям, он должен был доставить премьер-министру Ирака (Адилю – С.Д.) Абдул-Махди ответ Ирана на инициативу Саудовской Аравии по ослаблению напряженности (https://www.forexlive.com/news/!/iraqi-pm-says-he-was-schedule-to-meet-with-soleimani-the-morning-he-was-killed-20200105).

Хотя предложение Рухани никуда не ведет, оно содержит один элемент, который может оказаться полезным - некую форму соглашения о ненападении или взаимопонимании между государствами Персидского залива и Ираном.

Идея понимания ненападения согласуется с российским предложением об альтернативном многостороннем соглашении, которое предусматривает проведение конференции по региональной безопасности в духе Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).

В отличие от предложения Рухани, российское предложение будет включать в себя несколько внешних держав, включая Россию, Китай и Индию. Однако, зная, что ни одна из этих стран пока не может заменить США в военном отношении, оно будет сосредоточено вокруг военной мощи США.

Это предложение, одобренное Китаем, могло бы удовлетворить потребность Трампа в разделении бремени и в финансовой компенсации за продолжение роли США в обеспечении безопасности во всем мире.

Российские чиновники и кремлевские суррогаты подчеркивают, что это предложение направлено на то, чтобы извлечь выгоду из растущего затруднения США на Ближнем Востоке, но не означает, что Россия готова взять на себя такое обязательство, которое поставило бы ее в качестве альтернативы Соединенным Штатам.

Аналогичным образом, характер участия Китая в первых совместных китайско-российско-иранских военно-морских учениях (https://tass.com/defense/1094471), проведенных в прошлом месяце, сигнализировал о том, что более тесные военные связи Китая с целым рядом стран Ближнего Востока в ближайшее время не преобразуются в стремление Китая к тому, чтобы играть более ответственную роль в региональной безопасности.

Для защиты коммерческих судов Китай внес свой вклад в антипиратский флот, который к тому времени уже находился в сомалийских водах, а также предоставил миротворческий и гуманитарный персонал, но не боевые части.

Хотя они и стремятся застраховать свои ставки, государства Персидского залива, возможно, не захотят торопиться, поскольку они рассматривают более многостороннее соглашение о безопасности, которое включает США, но выходит за пределы (сотрудничества исключительно с Вашингтоном – С.Д.).

Их проблема состоит в том, что быстрые и непредсказуемые события на Ближнем Востоке могут изменить их расчеты.

Это также относится к России и, особенно, к Китаю, который давно утверждает, что его интересы безопасности в регионе, основанные на способности проехаться бесплатно под оборонительным зонтиком США, лучше всего обеспечиваются взаимовыгодными экономическими и торговыми отношениями.

Такой подход может оказаться все более неустойчивым.

Как сказал Цзян Сюдун, эксперт по Ближнему Востоку из Шанхайской академии социальных наук: «Экономические инвестиции не решат всех других проблем, когда существуют религиозные и этнические конфликты».

Сюдун в свой анализ мог бы включить также борьбу за власть и региональное соперничество.

Источник: https://besacenter.org/perspectives-papers/soleimani-gulf-security/