Запад, ослабив Москву, поставил ее перед выбором.

Автор: Эмиль Авдалиани — Emil Avdaliani — преподает историю и международные отношения в Тбилисском государственном университете и в Государственном университете Ильи (Грузия). Работал на различные международные консалтинговые компании, пишет статьи о развитии событий в военной и политической сферах на постсоветском пространстве.

Перевод: С.П.Духанов.

***

Нынешний кризис в отношениях между Россией и Западом является продуктом множества фундаментальных геополитических разногласий как внутри, так и вовне пространства бывшего Советского Союза. Все тенденции в двусторонних отношениях указывают на то, что сущностные противоречия между этими лагерями продолжат свое действие и в будущем.

Успешная экспансия Запада на ту территорию, которая всегда считалась «российским задним двором» остановила проекцию силы Москвы и ослабила ее распространение на север Евразии — между быстро развивающимися Китаем, Японией и другими азиатскими странами, а также технологически современной Европой. Геополитическая неудача на западных границах страны побудила московскую политическую элиту пересмотреть свою позицию в Евразии. Политики и аналитики дебатируют о том, принадлежит ли страна к западной цивилизации или к азиатской, или представляет собой евразийский симбиоз.

Многие тенденции в российской истории цикличны, включая поиск азиатскости или европейскости. Этот поиск обычно следует за геополитическими переменами, невыгодными для России. В 19-м веке, например, после катастрофического поражения в Крымской войне (1853−56) против Британии и Франции российские интеллектуалы стали задумываться над тем, насколько европейской была в действительности Россия.

Нечто похожее происходило после разрушения Российской империи в 1917 году, а также после развала Советского Союза в 1991-м. И хотя в каждом из этих случаев русские реагировали на европейское военное и экономическое наступление тем, что с интересом смотрели в сторону Востока, реальность была такова, что поворот в ту сторону никогда не представлялся возможным. Наиболее развитые территории находились в европейской части страны. Русские смотрели в сторону Востока, главным образом, из-за своих пустующих земель в Сибири и в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Сегодня тяга России в сторону Востока имеет иное побуждение — наличие мощного Китая, граничащего с Сибирью.

Источником технологического прогресса на сегодня остается Европа, но также Япония и Китай. Никогда в своей истории Россия не имела таких возможностей по развитию Сибири и трансформированию ее в (энергетический) оплот мировой экономики.

Географическое положение России уникально и оно останется таковым на протяжении нескольких десятилетий по мере того, как ледовая шапка Северного Ледовитого океана будет существенно сокращаться. Этот океан будет трансформироваться в сеть торговых путей, что даст России историческую возможность стать морской державой.

Китайские и японские человеческие и технологические ресурсы на российском Дальнем Востоке и европейские ресурсы на российском западе могут трансформировать страну в страну возможностей.

Геополитическое положение России следует учитывать при анализе позиции Москвы в соперничестве Китая и США. Помимо чисто экономического и географического напряжения, которое Азиатско-Тихоокеанский регион сформировал в восточных районах России, российская политическая элита рассматривает нарождающуюся американо-китайскую конфронтацию как возникновение шанса на укрепление своей слабеющей позиции в пост-советском пространстве. Русские правы, когда считают, что и Вашингтон, и Пекин будут отчаянно нуждаться в российской поддержке. И эта логика формирует уклончиво-бездейственный подход Москвы к Пекину и Вашингтону. С позиций холодного расчета в международных отношениях Россия желает позиционировать себя таким образом, чтобы США и Китай активно конкурировали между собой, чтобы в выгоде осталась Россия.

Став союзником Китая, Россия рассчитывала бы на рост своего влияния в Центральной Азии, где могущество Китая после распада Советского Союза в 1991 году возросло экспоненциально. И хотя Москва никогда официально не озвучивала своих озабоченностей на этот счет, невозможно отрицать наличие таких озабоченностей внутри российской политической элиты.

Однако если Москва выберет сторону США, то американские уступки могли бы стать более значимыми. Самыми большими призами стали бы Южный Кавказ и Украина, в то время как расширение НАТО на «российский задний двор» было бы застопорено. Другим регионом, где Москва могла бы получить фундаментальные уступки, мог бы стать Ближний Восток — например, в Сирии, если этот конфликт продолжится.

Решение по этим альтернативам — помимо масштабного стратегического мышления — для россиян, увязших в многолетних дискуссиях, будет представлять собой цивилизационный выбор о том, является ли их страна европейской, азиатской или евразийской. География неумолимо тянет Россию к Востоку, но культура тянет ее к Западу. При том, что решения такого рода, обычно, основываются на геополитических расчетах, культурная близость также играет свою роль.

Увязанным с культурным аспектом является также страх русских насчет того, что они (так же, как и весь остальной мир) не знают, как будет выглядеть мир при китайском руководстве. США, может быть, и представляют собой угрозу России, но для российской политической элиты это, все-таки, «известное». Евразия под водительством Китая будет представлять больший вызов Москве, учитывая то, насколько российские границы и регионы открыты для огромных сегментов населения Китая.

Российский подход к нарождающейся американо-китайской конфронтации, скорее всего, будет оптимистичным. Российский выбор будет основан на том, какая из сторон предложит Москве больше для разрешения ее проблем на пространстве бывшего Советского Союза.

Источник:  https://besacenter.org/perspectives-papers/russia-after-ukraine-crisis/

Опубликовано в «Свободной прессе»:  https://svpressa.ru/politic/article/221596/